Последний гений русской литературы: как правильно читать Василия Шукшина
25 июля исполнилось бы 95 лет советскому кинорежиссеру, актеру и прозаику Василию Макаровичу Шукшину. Как колхозник из Сибири обогатил советское кино, почему Шукшина стоит ценить именно как литератора, и что за тип героя — «чудик», рассказывает филолог Южного федерального университета.
Средь деревенских пасторалей он видел общества болезнь
Василий Шукшин родился 25 июля 1929 года в Алтайском селе Сростки в русской крестьянской семье. Его отца в 1933 году расстреляли по надуманному обвинению в антисоветском заговоре. Только в 1956 году, когда писатель уже учился на втором курсе, его отца посмертно реабилитировали и Василий осознал, что зря всю жизнь его стыдился. Воспитание будущему литератору дал отчим Павел Куксин.
«Жилось нам тогда, видно, туго. Недоедали. Мама уходила на работу, а нас с сестрой оставляла у деда с бабкой. Там мы и ели. Голоду натерпелись и холоду. На всю жизнь я сохранил к матери любовь. Всегда ужасно боялся, что она умрет: она хворала часто. Потом в нашей избе появился другой отец. Жить стало легче. А потом грянула война, и другого нашего отца не стало: убили на Курской дуге. Опять настали тяжелые времена», — вспоминал сам Шукшин.
Он успел сменить несколько профессий: был слесарем, моряком, учителем и директором школы, секретарем комсомола и районным журналистом. Свои первые рассказы он начал создавать еще в армии, а печатать — в студенческие годы.
Доцент кафедры отечественной и зарубежной литературы Института филологии, журналистики и межкультурной коммуникации ЮФУ Елена Белопольская рассказала, что известность Шукшину принесли как раз книги о малой родине — Алтайском крае — и фильмы по собственным сценариям.
«Василий Шукшин одним из первых писателей второй половины ХХ века задал вопрос: «Что с нами происходит?». Он обратил внимание на духовное неблагополучие советского общества, на ощущение пустоты в душе человека. Шукшин не просто описал быт «сельских жителей», он сумел схватить самое главное – разрушение цельности человека из народа. Это основная проблема, которая поднимается в его творчестве», — рассказала Елена Белопольская.
Со стороны прототипов к автору летели претензии по поводу несоответствия художественной действительности реальной жизни. В газете «Алтайская правда» писали: «Хорошо зная наших сельских жителей, можно смело сказать: не такие уж они «деревенские» сейчас, какими их показал Шукшин». Прототип рассказа «Мой зять украл машину дров» Веня Зяблицкий считал, что Шукшин много лишнего «наплел» о его теще и «теща у него не такая уж плохая».
«Однако образ очень злой, мстительной Лизаветы Васильевны – один из самых ярких и запоминающихся. Взгляд художника по-своему проницателен: нравственность героини рассказа не равна ее высоким по советским канонам социальным заслугам — «она создавала первые колхозы». Писатель показывает прежде всего правду художественную, которая далеко не всегда совпадает с правдой действительности», — подчеркнула Елена Белопольская.
В советской литературе есть широкое направление деревенской прозы, которой свойственно любование рядовым человеком, деревенским «ладом» — так писали Федор Абрамов, Василий Белов, Валентин Распутин. В отличие от них Шукшин преодолел утопизм коллективного сознания, он обратился к самым болезненным вопросам времени на примере деревни. Тем ценнее становятся в его рассказах редкие моменты гармонии человека и природы.
Хлопать и плакать
Летом 1954 года Василий Шукшин оставил работу в Сростках и поехал в Москву поступать в Литинститут. Однако там писатель узнал, что от абитуриентов требуется наличие опубликованных рассказов или стихов, которых у него тогда еще не было. Незадолго до этого он познакомился с режиссером Иваном Пырьевым, который посоветовал подать документы во ВГИК.
На устных экзаменах Шукшина оценили невысоко, он вспоминал: «Подготовка моя оставляла желать лучшего, специальной эрудицией я не блистал и всем своим видом вызывал недоумение приемной комиссии». Однако писатель получил отличные оценки за письменные работы — рассуждение о творчестве Владимира Маяковского, рецензию на фильм «Верные друзья» Михаила Калатозова и сочинение на тему «ВГИК во время приемной кампании». Последняя работа Шукшина спустя несколько лет была опубликована как рассказ под названием «Киты, или О том, как мы приобщались к искусству».
«Среди нас неминуемо выявляются так называемые киты – люди, у которых прямо на лбу написано, что он – будущий режиссер или актер. У них, этих людей, обязательно есть что-то такое, что сразу выделяет их из среды других, обыкновенных. Человечек с бесцветными глазами и прозрачным умом рассказывает, между прочим, о том, что Тамара Макарова замужем за Герасимовым, что у Ромма какие-то грустные глаза, и добавляет, что это хорошо, что однажды он встретил где-то Гурзо и даже, кажется, прикурил от его папиросы. И все это с видом беспечным, с видом, который говорит, что это – еще пустяки, а впереди будет еще хлеще. Вечером киты поют под аккомпанемент гитары «сильные вещи». Запевает глистообразный тип, запевает мягким, приятным голосом: «Ваши пальцы пахнут ла-аданом…». Второй подхватывает мелодию, поет он скверно и портит все, но поет старательно и уверенно. Мы слушали, и нас волновала песня. Только всем нам, пожалуй, странно немножко: дома мы пели «Калинушку», читали книжки, любили степь и даже не подозревали, что жизнь может быть такой сложной и, по-видимому, интересной», — пишет в сочинении Шукшин.
Писателя приняли на режиссерский факультет ВГИКа в мастерскую Михаила Ромма. В биографии Шукшина для серии «Жизнь замечательных людей» Алексей Варламов подаст судьбу Василия Макаровича как историю русского Гамлета.
«Шукшин взял высоту ВГИК с первой попытки, что, конечно, нельзя не расценивать как чудо, но надо сразу уточнить одну вещь: он сделал все, чтобы оно состоялось. И вообще вся его жизнь, начиная с демобилизации, есть образец невероятно точной стратегии человека, который верит в то, что лишь слава его спасет, и стремится к успеху с неотвратимостью идущего на нерест лосося. Шукшин в этом смысле — чисто советский феномен, реализовавшаяся советская мечта», — пишет Алексей Варламов.
Шукшин был человеком далеко не простым, его поведение часто выламывалось из шаблонов. Таким он предстает в мемуарной литературе современников: ранимым, неуравновешенным, на редкость обаятельным и искренним.
«Так, актеру Станиславу Любшину запомнилось, как Василий Макарович смотрел спектакль «Прошлым летом в Чулимске» по пьесе Александра Вампилова, где он, Любшин, играл одну из главных ролей. Шукшин оказался самым благодарным зрителем, вел себя с подкупающей непосредственностью. Он раньше других встал и начал хлопать, когда актеры вышли на поклон. После спектакля люди стали расходиться, а он, уже один в зале, продолжал хлопать. «Хлопает и плачет», – вспоминал Любшин. Шукшин очень тонко чувствовал прекрасное, был способен без тени зависти восхищаться талантом коллег. А это качество довольно редкое среди творческих людей», — рассказала Елена Белопольская.
Вместе с Шукшиным в режиссерской мастерской Ромма учился Андрей Тарковский — в его дебютном фильме «Убийцы» Василий впервые предстал как актер. На сценарном факультете одновременно с ними учился Геннадий Шпаликов, сегодня у входа в институт стоит памятник трем великим ВГИКовцам, определившим образ эпохи.
Василий Шукшин свои фильмы самостоятельно и писал, и режиссировал, и сам же в них играл как Чарли Чаплин или Вуди Аллен. В золотой фонд отечественного кино Шукшин вошел прежде всего как многогранный автор кинофильмов, в числе которых известные «Печки-лавочки» и «Калина красная».
«Нужно сказать, что в литературу Шукшин пришел из кинематографа. Несмотря на литературоцентричность художественного сознания Шукшина, в его прозе нашел отражение его собственный режиссерский опыт. Писатель часто использует монтажную композицию, диалогичность, зрительную символику, взаимодействие эпоса и драмы», — объяснила Елена Белопольская.
«Мои персонажи не посажены на науку поведения»
Писательская карьера Василия Шукшина развивалась параллельно с актерской и режиссерской. В 1963 году в издательстве «Молодая гвардия» вышел первый сборник писателя — «Сельские жители», а спустя несколько месяцев в журнале «Новый мир» опубликовали рассказы «Гринька Малюгин» и «Красный водитель».
Именно с рассказов доцент ЮФУ Елена Белопольская советует начинать знакомство с Шукшиным-писателем, ведь в них представлена целая галерея образов, и у каждого из героев свой характер, своя история.
Так, в рассказе «Алеша Бесконвойный» повествуется о деревенском мужике с одной непонятной его односельчанам «странностью». Отработав на совесть пять дней в неделю, по субботам — а в деревнях это рабочий день — он отказывался от всяких дел и неторопливо «с покоем в душе» топил баню: «Всё. Больше ничего». Для Алеши это не просто гигиеническая процедура, а праздник души, часы, когда он старается в одиночестве постичь смысл бытия, осмыслить себя в жизненном пространстве. При этом право на личное время герою приходится постоянно отстаивать. Как видим, писатель высоко ценил чувство человеческого достоинства.
«Шукшин изобразил «чудика», это особый тип героя, который и стал визитной карточкой писателя. Импульсивность чудика, его естественность, чистота помыслов способны растрогать самого черствого читателя. Вместе с тем писатель не был склонен к идеализации. Шукшинские чудики, обладая большим потенциалом, жизненной энергией, часто не знают, куда направить свои силы, их поступки непредсказуемы и могут привести к беде. Одним словом, это «очень русский» тип», — рассказала Елена Белопольская.
Шукшин – автор блестящих диалогов. Три-четыре фразы, и моментальная характеристика персонажа готова. Вот пример из рассказа, который так и называется — «Чудик»:
«В аэропорту Чудик написал телеграмму жене:
«Приземлились. Ветка сирени упала на грудь, милая Груша меня не забудь. Васятка».
Телеграфистка, строгая сухая женщина, прочитав телеграмму, предложила:
— Составьте иначе. Вы — взрослый человек, не в детсаде.
— Почему? — спросил Чудик. — Я ей всегда так пишу в письмах. Это же моя жена!.. Вы, наверно, подумали…
— В письмах можете писать что угодно, а телеграмма — это вид связи. Это открытый текст.
Чудик переписал.
«Приземлились. Все в порядке. Васятка».
Телеграфистка сама исправила два слова: «Приземлились» и «Васятка» Стало: «Долетели. Василий».
— «Приземлились». Вы что, космонавт, что ли?
— Ну, ладно, — сказал Чудик. — Пусть так будет».
Шукшин настаивал на том, что чудаковатость его героев – это форма проявления их духовности, и писатель сумел мастерски это запечатлеть.
Писатель Вячеслав Пьецух характеризовал Шукшина «последним гением русской литературы» и так отзывался о его литературном таланте: «Из чего прорезался «Алёша Бесконвойный», первый русский рассказ о свободе личности, как получился «Танцующий Шива», олицетворённая нервная система нашей беспутной жизни, или «Беседы при ясной луне» — её странно-одушевлённая подоплёка… И ведь что любопытно: этого нельзя выдумать, нельзя пересказать с чьих-то слов, а можно только схватить в эфире и преобразовать в художественную прозу, пропустив через «чёрный ящик» своей души. Словом, не объяснить, «из какого сора» явился шукшинский мир, эта скрупулёзная анатомия русской жизни 1960-х и начала 1970-х годов, по которой грядущие поколения будут о нас судить».
Шукшин, для которого «Калина красная» стала последним пунктом режиссерской фильмографии, скончался 2 октября 1974 года в возрасте 45-ти лет. Инфаркт застал Василия Макаровича во время съемок военной драмы «Они сражались за Родину», в которой он сыграл солдата-бронебойщика Лопахина. Но его кинематографическое и литературное наследие будет жить в веках.
